* * *
В краю иссохшем и безводном
Томится вновь душа моя,
Оставлен всеми, как безродный,
Тебя ищу Всевышний я.
Тщета и тлен — земные блага,
Они пройдут, как их ни сей,
А мне Твою лишь милость надо,
Она дороже жизни всей.
Я помню днем Тебя и ночью,
Когда не спит лишь чуткий страж.
Ты зачеркнуть нас всех не хочешь,
Ты почему-то терпишь нас.
Храню я тайную надежду,
Что не оставишь Ты меня,
Средь нечестивцев бесполезных,
Среди холодного огня,
Среди хулящих Бога имя.
Но грязь пристанет ли к лучу?
И жить законами твоими
Я научить себя хочу.
Лишь только Ты достоин славы,
В Твоих словах лишь только вес.
А Твой хулитель — жрец отравы,
Исчезнет, как горевший лес.
* * *
Что-то надо делать в мире этом:
Шить штаны, лепить из глины плошки,
Улицы мостить булыжником и площади.
Что-то надо делать в мире этом.
Что-то надо делать в мире этом:
Хлеб растить и добывать из недр руды,
Через труд и пот, и через ругань.
Что-то надо делать в мире этом.
Что-то надо делать в мире этом,
Но не резать и не грабить в злобе,
Не сидеть у пошлости в утробе.
Что-то надо делать в мире этом.
* * *
Тучи рваные, безразличные,
Растеряли дожди уже,
И такие они обычные,
Как сырая трава на меже;
То пропустят земле лучик солнца,
То закроют окошко опять,
Проползают, ни с кем не ссорясь,
Не бунтуют и не кипят.
Оросят дождевой пылью опадь:
Не вреда да и пользы нет.
Это осень, обычная осень.
Это осени поздней портрет.
* * *
Я не пишу о ласковом рассвете,
О костерке живом на берегу,
Наверно, подходящих красок нету,
Или себя заставить не могу.
Прошли те дни, когда я восторгался,
Когда я верил ласковым лучам.
Но всё прошло, с надеждою расстался,
Давно покинул парусник причал.
А рядом безудержно радость плещет,
Веселья кипит большой запас.
Открыв для поцелуев руки, плечи
Нас повторяют те, кто сзади нас.
* * *
Эти руки и эти глаза,
Эти губы твои — тюльпаны,
Могут многое рассказать
О прекрасном и о желанном.
Это будет безумная ночь,
Ночь из самой безумной сказки;
И рассудку свалиться с ног,
И одежда валится связкой.
Эти руки и эти глаза,
Эти волосы в звездной короне,
Не желают пока рассказать
О чернеющем небосклоне.
* * *
Ты посылал мне горе, беды,
Давал понять как мелок я,
И как мелки мои победы,
И как утла моя ладья.
И, наконец, я убедился,
Действительно, я жутко мал;
Средь множества других явился,
Живу, покуда не повял.
Ничтожны и мои творения,
Которым отдавался я,
Они не есть орла парение,
Писк бедолаги воробья.
Мне ли чирикать о величии,
Неповторимости своей?
Что может крохотная птица,
Невзрачный серый воробей?
Такими точно были предки,
Других они не знали троп.
Вот посижу на этой ветке,
Качнусь, и наземь тельцем — хлоп.
И мне ли рассуждать о Боге,
Сопоставляя с ним себя?
О, как бываем мы не строги
К самим себе, себя любя!
* * *
Истина жизни не льстит,
Истина упрекает,
Мы у неё в горсти –
Кто не понимает?
Корысти капает жир,
Хамство и наглость в моде…
С ложью повенчана жизнь,
Дружбу с алчностью водит.
* * *
Звёздное кружево,
Но без луны.
Тьмою загружены,
Ослеплены.
Мы потерялись.
Только вперёд.
Времени ралли
Быстро несёт?
|
